Скаски

Нат цвитком махаит крылушками бабачька, вынюхиваит чиво-та. А пахнит между прочим гарелым: нивдалике два поизда сашли с рельсаф, разминуцца ни смагли. Дым, агонь, ваняит ризинай. Ф траве ползают есчё пять-шэсьть жывых пасажирав, ни могут паверить, што фсё абашлось. Ищют сваи чимаданы и правадника, штобы спрасить, какая эта станцыя. А станцыя наша Цвиткова-Бабачькина. И я на ней апхоччик. Мне трицать адин годик. Я работаю нат руским изыком, деткам скаски сачиняю.

Жыло-было калабок. И вот умир. Ну, похаранили иво. А он выкапалса низаметна и тожэ стал плакать. Он ни умир. У ниво в яйцэ была иголка. Канец.

Жыло-было два деда. Стала иму адинока биз рибенка. Два деда падумало и купило курачьку. Снисла ана иму яйцо. Два деда съело и умирло. Там тожэ была иголка. Канец.

Стал Кащей бицца с Катим Гарошкам. Фсе голавы патратил, дастал яйцо валшэбнае. Съел иво и тожэ умир. Там адной иголки спициальнай небыла. Тожэ канец.

Папил адин братик вадицы ис капыцца. И стал бычьком быть. Патамушта в капыццах яйца бычьних чирвякоф. Нивалшебных, а проста. Апять канец.

Адин валшэбник рышылшто-нибуть учюдить смишноя. Ато ни валшэбник, а хухта-пихта какая-та. И стал скаски придумавать. Но как ни бился, все пра яйца, да пра яйца палучалис. Харошьи, но пра яйца. Канец.

Максим Тхоривский.

• Другие тексты Максима Тхоривского на этом сайте